Мирра Лохвицкая

12.05.2018
Царица русского стиха и ее рыцари
Программа Ларисы Новосельцевой 

Смотреть фотоальбом >>>
На вечере можно было приобрести диски Ларисы Новосельцевой и книгу "Летящих душ полет двойной...". 

Программа посвящена блистательной Мирре Лохвицкой, своими яркими, смелыми, проникновенными, искренними стихами возвестившей начало Серебряного века. В ее удивительной поэзии соединились пушкинская легкость, изящество, филигранное совершенство стиха с совершенно новой открытостью и откровенностью, которой в ту пору не было в женской поэзии (и "научила  женщин говорить” на самом деле именно Лохвицкая, а не Ахматова). 
В программу войдут стихи, песни, романсы, баллады на стихи Мирры Лохвицкой - и еще двух знаменитых поэтов, влюблённых в неё и в ее поэзию. Это посвящения, послания Мирре Константина Бальмонта - из их длившейся всю жизнь стихотворной переклички (об этой пронзительной поэтической любовной истории мы уже рассказывали в стенах библиотеки в 2015 г., и с тех пор программа о ней пополнилась новыми песнями и диалогами). И еще это стихи и песни на стихи верного рыцаря и почитателя Мирры - Игоря Северянина. Именно он первым назвал Лохвицкую Царицей русского стиха, он же дал название волшебной стране ее поэзии - Миррэлия, посвятил ей множество восторженных, восхищенных строк.
Программа пройдет под занавес юбилейного года Северянина и Бальмонта, за три дня до 131-летия Игоря Северянина.
Интересно, что все три поэта были связаны с Ида-Вирумаа. Северянин, житель Тойла, исходил пешком всю округу и посвятил этим местам много прекрасных стихов. Бальмонт написал в Силламяэ свои знаменитые “Фейные сказки” и другие стихи. А Мирра, звезда и украшение салонов и “пятниц” Случевского, гостила у Константина Константиновича в “Уголке Случевского” в Нарва-Йыэсуу.
… Летом 1920 г. Бальмонт, только что выехавший из большевистской России, месяц прожил в Таллинне, на улице Уус - и Северянин специально приезжал к нему из Тойла. Эти три дня стихов, разговоров, дружеских возлияний оставили глубокий след в душах обоих поэтов, и они даже и спустя семь лет возвращались к ним в стихотворных воспоминаниях и посвящениях (у Северянина прямой подзаголовок “9-11 июля в Ревеле”, у Бальмонта: “Наш час свиданья — помнишь? — был желанен. Там, в Ревеле…”).
… Как вспоминают современники Бальмонта, на столе у него всегда, где бы он ни жил, стоял портрет Мирры Лохвицкой. И, конечно, в эти три дня на улице Уус, перед портретом Мирры, два ее верных рыцаря и хранителя памяти не могли не заговорить о ней, о ее памяти, о волшебной Миррэлии, в которую она ушла 15 лет назад. Не зря в упомянутом стихотворном обращении-воспоминании 1927 года Бальмонта к Северянину есть такие строки: